Павел григорьевич антокольский. Павел антокольский - сын

Антология русской поэзии
Павел Антокольский

Антокольский – один из активных пропагандистов и переводчиков поэзии разных стран. Его литой стих, вобравший в себя богатейшие традиции классической русской поэзии, экспрессивен и горяч. Любимая муза поэта – муза истории. Поэт вошел в историю русской советской литературы 20 века, как один из ее признанных классиков.

Павел Григорьевич Антокольский родился (19 июня) 1 июля 1896 года в Санкт-Петербурге. Вскоре семья переехала в Москву, где Павел окончил гимназию, а затем поступил на юридический факультет Московского университета, но долго там не проучился.

Еще с юношеских лет он увлекся театром, играл в любительских спектаклях и сочинял пьесы. В 1915 году Антокольский поступил в студенческую драматическую студию, руководимую Вахтанговым, где проявил себя как талантливый актер. А после Октябрьской революции он уже сам режиссер Театра им. Е.Вахтангова. Тогда же Антокольский начал пробовать себя в поэзии.

В 1920 году Павел Григорьевич познакомился с Брюсовым, которому понравились стихи начинающего поэта, и он опубликовал их в альманахе. А вскоре вышел первый сборник Антокольского «Стихотворения», принесший славу ему славу и популярность. Ранним стихам поэта свойственна романтичность, широкое вхождение в мир русской и западной истории и многокрасочный Восток.

Пребывание в 1920-х годах в Швеции, Германии и Франции дало поэту новые впечатления и материал для создания поэм и книги стихов «Запад». Европа и ее богатейшая история стали надолго темами творчества Антокольского, он опубликовал несколько поэтических сборников.

В 1930-х годах развернулась бурная переводческая деятельность Павла Григорьевича. Он обратился к творчеству поэтов Грузии, Азербайджана, Украины и Армении, создал образцы отечественной переводческой школы, внося мотивы культур этих стран и в собственные произведения. Высоким уровнем мастерства отличаются переводы Антокольского и с французского языка.

В Великую Отечественную войну Павел Григорьевич был военным корреспондентом и руководил фронтовым театром. Важнейшим произведением той поры стала трагическая поэма «Сын», которую поэт посвятил памяти сына, погибшего на фронте. Это произведение было удостоено Сталинской премии.

В послевоенные годы, не прекращая интенсивного творческого труда, поэт много путешествовал, создавая прекрасные произведения. Он автор многочисленных стихотворений, поэм, литературно-критических статей, прозаических очерков, речей и эссе, где героями выступают люди разных времен и народов, исторические лица и литературные персонажи.

Наиболее полно творчество Антокольского представлено в книгах: «Мастерская», «Высокое напряжение», «Четвертое измерение», «Повесть временных лет», «Конец века», а среди его известных произведений – поэмы «Чкалов», «В переулке за Арбатом», «Коммунистический манифест» и другие.

Павел Григорьевич Антокольский

Антокольский Павел Григорьевич (1896 - 1978), поэт, переводчик. Родился 19 июня (1 июля н.с.) в Петербурге в семье адвоката. Главным увлечением детства было рисование акварелью и цветными карандашами. В 1904 семья переехала в Москву, где в скором времени будущий поэт поступил в частную гимназию. В старших классах началось его увлечение поэзией, театром, декламацией. Он вел к тому же рукописный журнал. Окончив гимназию в 1914, через год он поступил на юридический факультет Московского университета, но ему не суждено было стать юристом. Его судьбу решили занятия в Студенческой драматической студии, которой руководил Е. Вахтангов. Он стал актером, затем - до середины 1930-х - режиссером в Театре им. Е. Вахтангова.

С началом революции служил в жилотделе Моссовета ради сохранения Студии, которая скоро превратилась в Театр Народа у Каменного моста. В 1918 странствовал с бригадой актеров по фронтовым дорогам Западного фронта, затем служил в разных московских театрах.

В 1920 стал посещать "Кафе поэтов" на Тверской, где встретился с В. Брюсовым, которому понравились стихи Антокольского, и он напечатал их в альманахе "Художественное слово" (1921). Первая книга "Стихотворения" была издана в 1922. На протяжении 1920 - 30 опубликовал несколько поэтических сборников: "3апад"(1926), "Действующие лица" (1932), "Большие расстояния" (1936), "Пушкинский год" (1938) и др. В годы Отечественной войны Антокольский был корреспондентом фронтовых газет, руководил труппой фронтового театра. В 1943 была создана поэма "Сын", посвященная памяти сына, погибшего на фронте.

Творчество П. Антокольского наиболее полно представлено в книгах: "Мастерская" (1958), "Высокое напряжение" (1962), "Четвертое измерение" (1964), "Время" (1973), "Конец века" (1977) и др.

Антокольскому принадлежит несколько книг статей и воспоминаний: "Поэты и время" (1957), "Пути поэтов" (1965), "Сказки времени" (1971).

Антокольский известен и как прекрасный переводчик французской поэзии, а также поэтов Грузии, Азербайджана, Армении и др.

Прожил долгую жизнь, П. Антокольский скончался в 1978 в Москве.

Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

Писатель XX века

Антокольский Павел Григорьевич - поэт.

Антокольский родился в семье адвоката, отец был присяжным поверенным в частных фирмах. Мать, окончившая Фребелевские курсы, целиком посвятила себя семье. Дед Антокольского - знаменитый скульптор, создатель известной статуи Грозного. Мальчик унаследовал любовь к изобразительным искусствам: писал картины, сам впоследствии оформлял свои книги, принимал участие в коллективных выставках художников. Когда ему было 8 лет, семья переехала в Москву - он учился в частной гимназии, начал писать стихи и играть в самодеятельных спектаклях. В раннем детстве он стал свидетелем революции 1905, видел баррикады и бои между восставшими рабочими и солдатами.

Окончив в 1914 гимназию, некоторое время посещал народный университет им. Шанявского. Затем поступил на юридический факультет Московского университета, однако уже со 2-го курса ушел, мечтая стать актером. Принимал участие в массовках, ездил с труппой в части Красной Армии, играл в организованной Евг.Вахтанговым студенческой драматической студии, в Московском Камерном театре, во 2-й студии МХАТа.

С 1920 работал в Драматической студии под руководством Евг.Вахтангова и в Театре им. Евг.Вахтангова - как режиссер и сорежиссер, заведующий литературной частью. В 1917-18 на сцене студии шла пьеса Антокольского «Обручение во сне». Любовь к театру Антокольский пронес через всю жизнь, это было его второе призвание, не менее серьезное и сильное, чем поэзия.

Первые стихотворения, опубликованные в 1918 в журнале «Сороконожка» и в 1920 в журнале «Художественное слово» («Эдмонд Кин» и «Медный всадник»), в известной степени предсказывали будущие поэтические темы и образы Антокольского. Им присуща и театральность - черта, характерная для всего творчества поэта.

В 1922 вышел первый сборник «Стихотворения», а в 1926 - «Запад», навеянный впечатлениями от поездки с Театром Евг.Вахтангова в Швецию и Германию. В обеих книгах видно причудливое переплетение двух стихий, в равной мере владевших душой и сознанием поэта: театральности и поэзии. Образы театра подчас выходят в них на первый план и определяют самый подход к жизни, которая предстает взору художника как колоссальный театр страстей, а персонажи похожи на актеров. Таковы в особенности стих. «Театральный разъезд», «Лондон 1666», «Гамлет», «Девятая симфония». Революция представляется ему «Театром Мирового Сражения». Вместе с тем театральность, яркая зрелищность и декоративность не мешали Антокольскому передавать в своих стихах реальную поступь истории. Театр и театральность не закрывали от его глаз действительность, а были прирожденным, органическим средством постижения времени и людей. Антокольский прежде всего романтик, и потому он ищет и находит экспрессивные слова и краски, т.к. только экспрессия, по его убеждению, могла передать внутренний накал исторического действа.

В книге «Запад» он выступил как своего рода поэт-пророк и художник-обличитель. Приехав в Швецию и Германию из голодной, перенесшей ужасы войны России, он был поражен сытым филистерством западного буржуа. Антокольский зорко подмечает в налаженном быте бюргера признаки распада и гниения. Главный мотив книги - ощущение приближающейся грозы-возмездия, катастрофы, гибели. Таковы стих. «Стокгольм», «Белая ночь», «Камень», «Ночной разговор», «Гроза в Тиргартене». На склоне лет он вспоминал, что именно в этой книге тема кризиса и гибели капиталистической культуры еще до Второй мировой войны сделалась главенствующей в его творчестве, что он прикоснулся к образам, которые определили поэтическую работу художника на очень долгий срок.

В 1927 Антокольский выпустил «Третью книгу», куда вошел знаменитый «Санкюлот», сыгравший роль своеобразного программного произведения. По словам Антокольского, именно в нем, как, впрочем, и во многих других стихотворениях, вошедших в «Третью книгу», выразилось чувство истории, ощущение, что история - не достояние прошлого и страниц школьных учебников, а живет в настоящем, разыгрывается в душах современников. С «Санкюлота», кроме того, началось страстное и длительное увлечение Антокольского эпохой Великой французской революции. В «Третьей книге» началась и другая важнейшая тема поэта - любовная лирика. Почти все стихи, написанные о любви, посвящены жене Антокольского - Зое Бажановой.

В 1928 вахтанговцы побывали в Париже. Там он встретился с Мариной Цветаевой - тоже поэтом-романтиком, маленькие пьесы которой ставились в студии во время Гражданской войны. Новый цикл стихов, навеянный этой поездкой, вошел в книгу «1920-1928. Стихотворения».

В 1930 Антокольский издал драматическую поэму «Робеспьер и Горгона», одновременно начав работу над стихами о Парижской коммуне и о поэте Франсуа Вийоне. Бродяга и романтик Вийон у Антокольского - менее всего историческое лицо. Сам Антокольский говорил, что все перипетии жизни Вийона выдуманы им, что в этом образе он как бы сконцентрировал свой романтизм.

1930-е были для него, как и для мн. др. советских писателей того времени, насыщены поездками по стране - в составе писательских бригад и самостоятельно. Он побывал на Сясьстрое, потом трижды в Армении, в Грузии, дважды в Азербайджане, на Украине. Появляются книги «Действующие лица» (1932), «Большие расстояния» (1936), «Пушкинский год» (1933). В «Действующих лицах», книге с характерным «театральным» названием, развертывается «мировой театр»: Антокольский обращается и к истории (война гезов, Франция периода Великой революции, 1914) и к современности. Можно сказать, что главным «действующим лицом» всей книги является не тот или иной исторический персонаж или современник, а время, история, эпоха. Среди грузинских стихов выделяются стихотворные портреты Тициана Табидзе, Нико Пиросманишвили, Тамары Абакелия. Поездки не только обогатили Антокольский знанием новых мест и лиц, но и принесли ему славу первоклассного переводчика поэтов советских республик. Он переводил с армянского Ованеса Туманяна и Егише Чаренца, с грузинского Шота Руставели, Симона Чиковани, Тициана Табидзе, Карло Каладзе, из азербайджанских поэтов - Низами Ганджеви, Мирзу Фатали Ахундова, Самеда Вургуна. Эти переводы по праву считаются классическими, как, впрочем, и переводы с французского, осуществленные им в разные годы: «Гражданская поэзия Франции» (1955), «От Беранже до Элюара» (1966), «Медная лира» (1970), «Два века поэзии Франции» (1976).

Конец 1930-х, когда один за другим писатели подвергались репрессиям, был труден для поэзии. Вполне возможно, что переводы давали Антокольскому, как и некоторым другим поэтам, найти на время более или менее безопасную нишу. Однако приближение мировой трагедии не могло не отозваться в стихах. Острым предчувствием беды, уже стоящей у ворот страны, проникнуто стих., написанное в самый канун войны,- «Июнь сорок первого года» (впоследствии оно было названо поэтом «Накануне»). В годы войны у него вышли книги «Полгода» (1942), «Железо и огонь» (1942), «Сын» (1943), к ним следует по праву присоединить «Третью книгу войны», вышедшую в 1946. Первая книга («Полгода») открывалась стихотворением «Мой сын», во второй тоже есть стихи, адресованные лейтенанту Владимиру Антокольскому.

В 1942 Антокольского постигло страшное горе: сын погиб. Он пишет поэму-эпитафию, посвященную как своему сыну, так и всем погибшим сыновьям. Вся поэма представляет собою монолог, разговор поэта со своей душой и с погибшим сыном. Внутреннее ощущение своей слитности с народом и своей трагедии с народной бедой создало эпическую подпочву для этого внешне сугубо лирического произведения. Рассказывая о сыне, скорбя и ужасаясь, Антокольский находит в себе силы не только преодолеть личную боль, но и заставить своих читателей задуматься об общих проблемах бытия. Поэма Антокольского стоит в одном ряду с поэмой «Зоя» М.Алигер и поэмой О.Берггольц «Памяти защитников».

В послевоенные годы Антокольский выпускает книги, подводившие своеобразные итоги: «Избранное» (1947), «Стихи и поэмы» (1950), «Десять лет» (1953). То было время подспудной работы мысли и души. Во второй половине 1950-х наметился в его творчестве новый подъем. Так было и с другими поэтами старшего поколения - В.Луговским, Л.Мартыновым, Н.Заболоцким. В это время напряженно и ярко жила молодая поэзия. Антокольский выпускает книгу «Мастерская» (1958), почти целиком посвященную искусству и людям искусства. Он работает много и плодотворно, издает несколько книг, разных по своему содержанию: «Сила Вьетнама» (I960), «Высокое напряжение» (1962), «Четвертое измерение» (1964), «Повесть временных лет» (1968). И «Четвертое измерение», и «Повесть временных лет», по выражению Антокольского, как бы «перелистывают» его жизнь. Время, как всегда у Антокольского, остается главным героем его произведений - не только тех, где он обращается к истории («Ночной смотр»), но и тех, где речь идет о современности («Путевой журнал»), а также в единственной у него прозаической книге «Сказки времени» (1971). Антокольский много пишет о поэтическом мастерстве, вспоминая при этом своих друзей поэтов, т.е. опираясь не только на собственный богатый опыт, но и на опыт художников разных стран (Поэты и время. М., 1957). Вклад Антокольского в поэзию советской эпохи и в русскую поэзию весом и значителен. Он продолжил и развил романтическую линию в поэтическом искусстве.

А.И.Павловский

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 1. с. 51-53.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

Собрание сочинений: в 4 т. М., 1971-73;

О Пушкине. М., 1960;

Испытание временем: статьи. М., 1945;

Пути поэтов: очерки. М., 1965.

Литература:

Левин Л. Четыре жизни: Хроника трудов и дней П.Антокольского. М., 1969;

Тарасенков Л. Творчество Павла Антокольского // Тарасенков А. Статьи о литературе. М., 1958. Т.1.


Антокольский Павел Григорьевич (1896 - 1978), поэт, переводчик. Родился 19 июня (1 июля н.с.) в Петербурге в семье адвоката. Главным увлечением детства было рисование акварелью и цветными карандашами. В 1904 семья переехала в Москву, где в скором времени будущий поэт поступил в частную гимназию. В старших классах началось его увлечение поэзией, театром, декламацией. Он вел к тому же рукописный журнал. Окончив гимназию в 1914, через год он поступил на юридический факультет Московского университета, но ему не суждено было стать юристом. Его судьбу решили занятия в Студенческой драматической студии, которой руководил Е. Вахтангов. Он стал актером, затем - до середины 1930-х - режиссером в Театре им. Е. Вахтангова.

С началом революции служил в жилотделе Моссовета ради сохранения Студии, которая скоро превратилась в Театр Народа у Каменного моста. В 1918 странствовал с бригадой актеров по фронтовым дорогам Западного фронта, затем служил в разных московских театрах.

В 1920 стал посещать "Кафе поэтов" на Тверской, где встретился с В. Брюсовым, которому понравились стихи Антокольского, и он напечатал их в альманахе "Художественное слово" (1921). Первая книга "Стихотворения" была издана в 1922. На протяжении 1920 - 30 опубликовал несколько поэтических сборников: "3апад"(1926), "Действующие лица" (1932), "Большие расстояния" (1936), "Пушкинский год" (1938) и др. В годы Отечественной войны Антокольский был корреспондентом фронтовых газет, руководил труппой фронтового театра. В 1943 была создана поэма "Сын", посвященная памяти сына, погибшего на фронте.

Творчество П. Антокольского наиболее полно представлено в книгах: "Мастерская" (1958), "Высокое напряжение" (1962), "Четвертое измерение" (1964), "Время" (1973), "Конец века" (1977) и др.

Антокольскому принадлежит несколько книг статей и воспоминаний: "Поэты и время" (1957), "Пути поэтов" (1965), "Сказки времени" (1971).

Антокольский известен и как прекрасный переводчик французской поэзии, а также поэтов Грузии, Азербайджана, Армении и др.

Павел Антокольский

«Женщина! Слушай мою бестолковую исповедь…»

Ирине Озеровой

Женщина! Слушай мою бестолковую исповедь.

Если не нравится – можешь из памяти выставить.

Если не хочется – можешь со мной не водиться.

В водопроводе свежа и прохладна водица.

Кран отверни, и лицо освежи и нечаянно

Смой мое прошлое, а заодно и отчаянье.

Милая женщина! Ты родилась слишком поздно,

Вот отчего мы погибнем не вместе, а розно.

Из книги Воспоминания о Марине Цветаевой автора Антокольский Павел Григорьевич

Павел Антокольский ИЗ ЦИКЛА ОЧЕРКОВ

Из книги Павел. Августин автора Мережковский Дмитрий Сергеевич

Из книги Державин автора Ходасевич Владислав

(ПАВЕЛ I) Предисловие Те исторические события, которые по каким-то причинам долгое время не были в должной мере раскрыты и всесторонне освещены, имеют склонность мало-помалу превращаться в легенду. Суеверия, связанные с такой легендой, едва ли не навсегда укореняются в

Из книги Морозные узоры: Стихотворения и письма автора Садовской Борис Александрович

<Павел I> О времени и обстоятельствах работы Ходасевича над жизнеописанием Павла см. вступ. статью.Начало XX века - время резкого подъема интереса исследователей, писателей и издателей к павловской теме, стимулированного снятием цензурных запретов с публикаций о

Из книги Страсть автора Раззаков Федор

9. ПАВЕЛ О, вдохновенных снов живые были! Их воплотил венчанный командор. Века провидит солнечный твой взор. Вселенские в нем замыслы застыли: Снести очаг республиканской гнили И подписать масонам приговор. Заслыша звон твоих суровых шпор, Враги в плащах кинжалы

Из книги 99 имен Серебряного века автора Безелянский Юрий Николаевич

Павел КАДОЧНИКОВ Свою первую любовь Кадочников встретил в 17 лет. Это была его ровесница, с которой он «виделся» всего один раз. Но этого раза вполне хватило, чтобы девушка забеременела. Спустя девять месяцев на свет появился мальчик Костя, однако молодая мама запретила

Из книги 100 великих оригиналов и чудаков автора Баландин Рудольф Константинович

Из книги 100 знаменитых тиранов автора Вагман Илья Яковлевич

Павел I Павел I. Худ. В. Боровиковский, 1800 г.Порой шутом на троне представляют императора Павла I (1754–1801). Сохранилось немало анекдотов о его нелепых распоряжениях. Хотя шутовства он не терпел, был вспыльчивым и взбалмошным – большим чудаком и оригиналом.В отличие от

Из книги Сталин – Аллилуевы. Хроника одной семьи автора Аллилуев Владимир

ПАВЕЛ I (род. в 1754 г. – ум. в 1801 г.) Российский император, самодержец, царствование которого отличалось тиранией и произволом, «военно-полицейской диктатурой».В Петербурге, отделенный от города лугом и рвами, усилиями архитекторов Баженова и Бренна, работавших под личным

Из книги Писательские дачи. Рисунки по памяти автора Масс Анна Владимировна

Павел Читатель, очевидно, помнит, что я уже обозначил дату рождения старшего сына Сергея Яковлевича и Ольги Евгеньевны Павла: 1894 год. Их первенец родился в Тифлисе, старший Аллилуев работал тогда в железнодорожных мастерских, с головой окунувшись в революционную

Из книги 22 смерти, 63 версии автора Лурье Лев Яковлевич

Павел Антокольский в кругу семьи Квартира № 38 Наш московский пятиэтажный дом в Большом Лёвшинском, дом артистов театра имени Вахтангова, был построен в 1928 году. В четвертом подъезде, в квартире № 38, получила комнату молоденькая незамужняя артистка Зоя Бажанова, вторую

Из книги Память о мечте [Стихи и переводы] автора Пучкова Елена Олеговна

Павел I Император Павел I родился в Петербурге в 1754 г. в семье Великого князя Петра Федоровича, будущего Петра III, и Екатерины Алексеевны, будущей Екатерины II. Сразу после рождения взят от родителей императрицей Елизаветой для воспитания в качестве будущего наследника.

Из книги Великие евреи автора Мудрова Ирина Анатольевна

Павел Антокольский. Во власти внутренней тревоги «Он оглушен был шумом внутренней тревоги», – сказал Пушкин о герое своего «Медного Всадника». Я думаю, что такая внутренняя тревога в большой степени свойственна всему нашему молодому поколению, да и всегда не чужда

Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 1. А-И автора Фокин Павел Евгеньевич

Антокольский Павел Григорьевич 1896–1978 советский поэт Павел Антокольский родился 1 июля 1896 года в Санкт-Петербурге. Его отец Григорий Моисеевич работал помощником присяжного поверенного, до 1933 года служил в советских учреждениях. Мать Ольга Павловна, окончившая

Павел Антокольский

Поэма

Памяти младшего лейтенанта Владимира Павловича Антокольского, павшего смертью храбрых 6 июня 1942 года


Вова! Я не опоздал? Ты слышишь?
Мы сегодня рядом встанем в строй.
Почему ты писем нам не пишешь,
Ни отцу, ни матери с сестрой?

Вова! Ты рукой не в силах двинуть,
Слёз не в силах с личика смахнуть,
Голову не в силах запрокинуть,
Глубже всеми лёгкими вздохнуть.

Почему в глазах твоих навеки
Только синий, синий, синий цвет?
Или сквозь обугленные веки
Не пробьётся никакой рассвет?

Видишь - вот сквозь вьющуюся зелень
Светлый дом в прохладе и в тени,
Вот мосты над кручами расселин.
Ты мечтал их строить. Вот они.

Чувствуешь ли ты, что в это утро
Будешь рядом с ней, плечо к плечу,
С самой лучшей, с самой златокудрой,
С той, кого назвать я не хочу?

Слышишь, слышишь, слышишь канонаду?
Это наши к западу пошли.
Значит, наступленье. Значит, надо
Подыматься, встать с сырой земли.

И тогда из дали неоглядной,
Из далёкой дали фронтовой,
Отвечает сын мой ненаглядный
С мёртвою горящей головой:

Не зови меня, отец, не трогай,
Не зови меня, о, не зови!
Мы идём нехоженой дорогой,
Мы летим в пожарах и в крови.

Мы летим и бьём крылами в тучи,
Боевые павшие друзья.
Так сплотился наш отряд летучий,
Что назад вернуться нам нельзя.

Я не знаю, будет ли свиданье.
Знаю только, что не кончен бой.
Оба мы - песчинки в мирозданье.
Больше мы не встретимся с тобой.

Мой сын погиб. Он был хорошим сыном,
Красивым, добрым, умным, смельчаком.
Сейчас метель гуляет по лощинам,
Вдоль выбоин, где он упал ничком.

Метёт метель, и в рог охрипший дует,
И в дымоходах воет, и вопит
В развалинах.
А мне она диктует
Счета смертей, счета людских обид.

Как двое встретились? Как захотели
Стать близкими? В какую из ночей
Затеплился он в материнском теле,
Тот синий огонёк, ещё ничей?

Пока он спит, и тянется, и тянет
Ручонки вверх, ты всё ему отдашь.
Но погоди, твой сын на ножки встанет,
Потребует свистульку, карандаш.

Ты на плечи возьмёшь его. Тогда-то
Заполыхает синий огонёк.
Начало детства, праздничная дата,
Ничем не примечательный денёк.

В то утро или в тот ненастный вечер
Река времён в спокойствии текла.
И крохотное солнце человечье
Стучалось в мир для света и тепла.

Но разве это, разве тут начало?
Начала нет, как, впрочем, нет конца.
Жизнь о далёком будущем молчала,
Не огорчала попусту отца.

Она была прекрасна и огромна
Все те года, пока мой мальчик рос, -
Жизнь облаков, аэродромов, комнат,
Оркестров, зимних вьюг и летних гроз.

И мальчик рос. Ему ерошил кудри
Весенний ветер, зимний - щёки жёг.
И он летел на лыжах в снежной пудре
И плавал в море - бедный мой дружок.
Он музыку любил, её широкий
Скрипичный вихорь, боевую медь.
Бывало, он садится за уроки,
А радио над ним должно греметь,
Чтоб в комнату набились до отказа
Литавры и фаготы вперебой,
Баян из Тулы, и зурна с Кавказа,
И позывные станции любой.

Он ждал труда, как воздуха и корма:
Чертить, мять в пальцах, красить что-нибудь…
Колонки логарифмов, буквы формул
Пошли за ним из школы в дальний путь,
Макеты сцен, не игранных в театре,
Модели шхун, не плывших никуда…
Его мечты хватило б жизни на три
И на три века, - так он ждал труда.
И он любил следить, как вырастали
Дома на мирных улицах Москвы,
Как великаны из стекла и стали
Купались в мирных бликах синевы.

Он столько шин стоптал велосипедом
По всем Садовым, за Москвой-рекой
И столько плёнки перепортил «ФЭДом»,
Снимая всех и всё, что под рукой.
И столько раз, ложась и встав с постели,
Уверен был: «Нет, я не одинок…»
Что он любил ещё? Бродить без цели
С товарищами в выходной денёк,
Вплоть до зимы без шапки. Неприлично?
Зато удобно, даже горячо.
Он в сутолоке праздничной, столичной
Как дома был. Что он любил ещё?

Он жил в Крыму то лето. В жарком полдне
Сверкал морской прилив во весь раскат.
Сверкал песок. Сверкала степь, наполнив

Он видел всё до точки, не обидел
Мельчайших брызг морского серебра.
И в первый раз он девочку увидел
Совсем другой и лучшей, чем вчера.
И девочка внезапно убежала.
И звонкий смех ещё звучал в ушах,
Когда в крови почувствовал он жало
Внезапной грусти, чаще задышав.

Но отчего грустить? Что за причина
Ему бродить между приморских скал?
Ведь он не мальчик, но и не мужчина,
Грубил девчонкам, за косы таскал.
Так что же это, что же это, что же
Такое, что щемит в его груди?
И, сразу окрылён и уничтожен,
Он знал, что жизнь огромна впереди.

Он в первый раз тогда мечтал о жизни.
Всё кончено. То был последний раз.
Ты, море, всей гремящей солью брызни,
Чтоб подтвердить печальный мой рассказ.
Ты, высохший степной ковыль, наполни
Весь мир звонками крохотных цикад.
Сегодня нет ни девочки, ни полдня…
Метёт метель, метёт во весь раскат.
Сегодня нет ни мальчика, ни Крыма…
Метёт метель, трубит в охрипший рог,
И только грозным заревом багрима
Святая даль прифронтовых дорог.
И только по щеке, в дыму махорки,
Ползёт скупая, трудная слеза,
Да карточка в защитной гимнастёрке
Глядит на мир, глядит во все глаза.
И только еженощно в разбомблённом,
Ограбленном старинном городке
Поёт метель о юноше влюблённом,
О погребённом тут, невдалеке.

Гостиница. Здесь, кажется, он прожил
Ночь или сутки. Кажется, что спал
На этой жёсткой коечке, похожей
На связку железнодорожных шпал.
В нескладных сапогах по коридору
Протопал утром. Жадно мыл лицо
Под этим краном. Посмеялся вздору
Какому-нибудь. Вышел на крыльцо,
И перед ним открылся разорённый
Старинный этот русский городок,
В развалинах, так ясно озарённый
Июньским солнцем.
И уже гудок
Вдали заплакал железнодорожный.
И младший лейтенант вздохнул слегка.
Москва в тумане, в прелести тревожной
Была так невозможно далека.
Опять запел гудок, совсем осипший
В неравной схватке с песней ветровой.
А поезд шёл всё шибче, шибче, шибче
С его открыткой первой фронтовой.
Всё кончено. С тех пор прошло полгода.
За окнами - безлюдье, стужа, мгла.
Я до зари не сплю. Меня невзгода
В гостиницу вот эту загнала.
В гостинице живут недолго, сутки,
Встают чуть свет, спешат на фронт, в Москву
Метёт метель, мешается в рассудке,
А всё метёт…
И где-нибудь во рву
Вдруг выбьется из сил метель-старуха,
Прильнёт к земле и слушает, дрожа, -
Там, может быть, её детёныш рухнул
Под ёлкой молодой у блиндажа.