Чьим другом был пират черный пес. Чёрный пёс. Досье на героев

XVIII век. В трактире «Адмирал Бенбоу», расположенном неподалёку от английского города Бристоль, поселяется таинственный незнакомец - грузный пожилой человек с сабельным шрамом на щеке. Его зовут Билли Бонс. Грубый и необузданный, он в то же время явно кого-то боится и даже просит сына хозяев трактира Джима Хокинса следить, не появится ли в округе моряк на деревянной ноге.

Наконец те, от кого Билли Бонс прячется, находят его; первого незваного гостя, мужчину с бледным, землистым лицом зовут Чёрный Пёс. Между Билли Бонсом и Черным Псом вспыхивает ссора, и Чёрный Пёс, раненный в плечо, спасается бегством. От пережитого волнения с Билли Бонсом случается апоплексический удар. Прикованный на несколько дней к постели, он признается Джиму, что служил штурманом у покойного капитана Флинта - прославленного пирата, чьё имя ещё недавно наводило ужас на мореплавателей. Старый штурман боится, что его бывшие сообщники, которые охотятся за содержимым его матросского сундука, пришлют ему чёрную метку - знак пиратского предупреждения.

Так и происходит. Ее приносит отталкивающего вида слепец по имени Пью. Когда тот уходит, Билли Бонс собирается бежать, но его больное сердце не выдерживает, и он умирает. Понимая, что в таверну скоро должны нагрянуть морские разбойники, Джим с матерью посылают односельчан за помощью, а сами возвращаются, чтобы взять из сундука умершего пирата причитающиеся им за постой деньги. Вместе с деньгами Джим забирает из сундука какой-то пакет.

Едва юноша с матерью успевают покинуть дом, как появляются пираты, которым не удаётся найти того, что они ищут. По дороге скачут таможенные стражники, и разбойникам приходится убраться восвояси. А слепой Пью, брошенный сообщниками, попадает под копыта лошади.

В пакете, который Джим отдаёт двум добропорядочным джентльменам, доктору Ливси и сквайру (английский дворянский титул) Трелони, оказывается карта острова, где спрятаны сокровища капитана Флинта. Джентльмены решают отправиться за ними, взяв Джима Хокинса юнгой на корабль. Пообещав доктору не посвящать никого в цели предстоящего путешествия, сквайр Трелони уезжает в Бристоль, чтобы купить судно и нанять команду. Впоследствии выясняется, что сквайр не сдержал слова: весь город знает, куда и зачем собирается плыть шхуна «Испаньола».

Набранная им команда не нравится нанятому им же капитану Смоллетту, которому кажется, что матросы недостаточно надёжны. Большинство из них были рекомендованы владельцем таверны «Подзорная труба» одноногим Джоном Сильвером. Сам бывший моряк, он нанимается на корабль в качестве кока. Незадолго до отплытия Джим встречает в его таверне Чёрного Пса, который, увидев юношу, убегает. Доктор и сквайр узнают об этом эпизоде, но не придают ему значения.

Все выясняется, когда «Испаньола» уже подплывает к Острову сокровищ. Забравшийся в бочку из-под яблок Джим случайно слышит разговор Сильвера с матросами, из которого узнает, что большинство из них пираты, а их главарь - одноногий кок, который был квартирмейстером у капитана Флинта. Их замысел заключается в том, чтобы, обнаружив сокровища и доставив их на борт корабля, убить всех честных людей на судне. Джим сообщает друзьям об услышанном, и те принимают дальнейший план действий.

Едва шхуна бросает якорь у острова, дисциплина на судне начинает резко падать. Назревает бунт. Это противоречит замыслу Сильвера, и капитан Смоллетт даёт ему возможность утихомирить команду, поговорив с матросами с глазу на глаз. Капитан предлагает им отдохнуть на берегу, а перед закатом вернуться на корабль. Оставив на шхуне сообщников, пираты во главе с Сильвером отправляются на шлюпках к острову. В одну из шлюпок, непонятно зачем, прыгает Джим, который, впрочем, убегает, едва только она достигает земли. Блуждая по острову, Джим встречает Бена Ганна - бывшего пирата, оставленного здесь товарищами три года назад. Он поплатился за то, что убедил их заняться поисками сокровищ капитана Флинта, которые оказались безуспешными. Бен Ганн говорит, что скорее готов помогать прирождённым джентльменам, чем джентльменам удачи, и просит Джима передать это друзьям. Ещё он сообщает юноше, что у него есть лодка, и объясняет, как её найти.

А в это время капитану, доктору, сквайру с тремя слугами и матросу Эйбу Грею, не пожелавшему оставаться с пиратами, удаётся на ялике бежать с судна, прихватив с собой оружие, боеприпасы и запас провизии. Они укрываются в срубе за частоколом, где течёт ручей и можно долго держать осаду. Увидев над частоколом британский флаг, а не «Весёлый Роджер», который подняли бы пираты, Джим Хокинс понимает, что там друзья и, присоединившись к ним, рассказывает о Бене Ганне.

После того как мужественный маленький гарнизон отбивает атаку пиратов, стремящихся завладеть картой сокровищ, доктор Ливси отправляется на встречу с Беном Ганном, а Джим совершает новый необъяснимый поступок. Он без разрешения покидает форт, отыскивает принадлежащую Бену Ганну лодку и отправляется на «Испаньолу». Воспользовавшись тем, что незадолго до его появления два охранявших её пирата устроили пьяную драку, в которой один из них погиб, а другой был ранен, Джим захватывает корабль и отводит его в укромную бухту, после чего возвращается в форт.

Но друзей своих он там не находит, а оказывается в руках у пиратов, которым, как он потом узнает, форт был отдан без боя. Они уже хотят придать юношу мучительной смерти, как вдруг за него вступается Джон Сильвер. Становится ясно, что главарь разбойников к тому моменту уже понимает, что игра проиграна, и, защищая Джима, пытается спасти собственную шкуру. Это подтверждается, когда к форту приходит доктор Ливси, который отдаёт Сильверу вожделенную карту, а бывший кок получает от него обещание спасти его от виселицы.

Когда морские разбойники прибывают на то место, где, как показывает карта, зарыты сокровища, они находят пустую яму и собираются уже растерзать своего главаря, а вместе с ним и мальчишку, как вдруг раздаются выстрелы и двое из них падают замертво, остальные пускаются наутёк. Пришедшие на помощь доктор Ливси, матрос Эйб Грей и Бен Ганн ведут Джима и Сильвера в пещеру, где их ждут сквайр и капитан. Выясняется, что Бен Ганн давно уже отыскал золото Флинта и перетаскал его в своё жилище.

Погрузив сокровища на корабль, все отправляются в обратный путь, оставив пиратов на необитаемом острове. В одном из портов Америки Сильвер совершает побег, прихватив мешочек с золотыми монетами. Остальные благополучно достигают берегов Англии, где каждый получает свою долю сокровищ.

Вскоре после этого происшествия произошла первая из тех таинственных событий, что наконец освободили нас от капитана, но не уволили, как вы увидите дальше, от хлопот, которые он вызвал. Зима была очень холодная, с длительными сильными морозами и штормами. И с самого начала стало ясно, что мой бедный отец вряд ли увидит весну. Что не день ему становилось все хуже и хуже, и ухаживать заезд приходилось нам двоим с матерью. Мы были очень озабочены и обращали мало внимания на нашего неприятного жильца.

Стоял ранний январский вечер, холодный и шпаркий, бухта поседела от инея, и волны слегка хлюпали о камни. Солнце еще не успело подняться и только коснулось своими лучами. вершины холмов и бледно осенило морскую даль. Капитан проснулся раньше, чем обычно, и вышел на берег с кортиком на поясе под старой синей курткой, с медной подзорной трубой под мышкой, в шляпе, сбитой на затылок. Я вспоминаю, что из уст у него вылетала пара и клубочилася в воздухе, как дым. Я слышал, как он возмущенно фыркнул, исчезая за большой скалой, - так, будто все еще не мог забыть своей схватки с доктором Ливси.

Мать задержалась наверху возле отца, а я готовил на столе завтрак до прихода капитана. Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вошел человек, которого я никогда не видел. Он был бледен, и лицо у него лисніло, словно одутловатое. На левой руке ему не хватало двух пальцев. Хоть человек этот и имел при себе кортик, но вид его был не очень воинственный. Я все время следил за моряками - и одноногими, и двуногими, - и вспоминаю, как это лицо озадачила меня. Он мало походил на моряка, и все-таки что-то моряцьке я в нем почувствовал.

Я спросил его, чем могу пригодиться. Он попросил себе рому. Когда я уже собирался выйти из комнаты, чтобы выполнить его заказ, он сел за стол и кивнул мне подойти ближе. Я остановился, держа салфетку в руке.

Иди-ка сюда, сынок, - сказал он. - Подойди ближе. Я ступил шаг вперед.

Вот этого стола накрыт для моего приятеля Билла? -спросил он, улыбаясь.

Я ответил, что не знаю никакого его приятеля Билла и что стол накрыт для нашего постояльца, которого мы зовем капитаном.

Что ж, - сказал он, - моего приятеля Билла тоже можно называть капитаном, почему бы и нет. У него рубец на щеке и очень приятное поведение, особенно, когда ресниц навеселе, этот мой приятель Билл! Ну, а у вашего капитана, допустим, также есть рубец на щеке, и именно на правой. А что, не так? Поэтому я и говорил! Ну, то ли дома сейчас мой приятель Билл?

Я ответил, что он вышел прогуляться.

А в какую сторону, сынок? В какую сторону он пошел?

Я показал ему на скалу, объяснил, какой дорогой и когда должен вернуться капитан, а тогда ответил еще на несколько вопросов.

О, - сказал незнакомец, - мой приятель Билл обрадуется мне, как доброй рюмке.

Выражение его лица, когда он произносил эти слова, был отнюдь не приятный, и я имел все основания полагать, что незнакомец ошибался, даже когда он действительно думал то, что говорил. Но это дело меня не касалось. К тому же трудно было решить, что надо делать при таких обстоятельствах. Незнакомец пристально следил за дверью заезда, замерев у входа, словно кот, что подстерегает мышь. Когда я попытался выйти на улицу, он тут же крикнул мне вернуться. Ему показалось, что я не довольно быстро послушался и ужасная гримаса перекосил его одутловатое лицо; он так рявкнул на меня, я аж подпрыгнул с перепугу. Однако когда я подошел ближе, он снова начал разговаривать со мной, как и раньше, - напівулесливо, полушутя, похлопал меня по плечу и сказал, что я хороший парень и сразу пришелся ему по нраву.

У меня тоже есть сынок, - сказал он, - и вы похожи друг на друга, как две капли. Он у меня такой, что я им не натішуся. Но для ребят главное - дисциплина, сынок, дисциплина. Если бы ты поплавал с Биллом, тебя не надо было звать дважды - есть, нет! Билл не повторял дважды своих приказов.

Такого он не любил, как и те, что плавали с ним... А вот и он идет, мой приятель Билл, с подзорной трубой под мышкой, благослови его Боже! Вернімось в комнату, сынок, и, сховаймося за дверью, чтобы сделать Біллеві маленький сюрприз, благослови его Боже!

С этими словами незнакомец потащил меня в комнату и поставил позади себя в углу, чтобы нас обоих не было видно за открытыми дверями. Я очень смутился и испугался, как вы можете себе представить, и еще больше я испугался, увидев, что незнакомец и сам боится. Он ухватился за рукоять своего кортика и напіввисунув лезвие из ножен, все время глотая слюну, будто что-то застряло ему в горле.

Наконец в комнату вошел капитан, хлопнув дверью, и неоглядки направился к столу, где его ждал завтрак.

Билл! - крикнул незнакомец, силясь придать своему голосовые побольше смелости и твердости.

Капитан резко повернулся на каблуках и стал лицом к нам. Вся загар сошла с его лица, и даже нос его посинел. У него был вид человека, вдруг увидела призрака или дьявола, или что-то еще хуже, когда только может такое быть. И, честное слово, мне даже обидно было смотреть на него, так он сразу постарел и осунулся.

Узнаешь меня, Билл? Ну, как же ты можешь не узнать своего старого корабельного товарища, Билл! - сказал незнакомец.

Капитан тяжело перевел дыхание.

Черный Пес! - проговорил он наконец.

А кто же еще? - отозвался незнакомец, заметно приободрившись. - Черный Пес собственной персоной пришел до заезда "Адмирал Бенбов" повидаться с давним своим приятелем Биллом! Ох, Билл, Билл, сколько времени утекло с тех пор, как я потерял свои два когти, - добавил он, вытягивая вперед свою искалеченную руку.

Ну ладно, - сказал капитан. - Ты все-таки выследил меня, и вот я перед тобой. Поэтому выкладывай: чего пришел?

Теперь я вижу, что это действительно ты, Билл, - ответил Черный Пес. - Ты прав, Билли. Это милый мальчик, который так мне пришлось к сердцу, принесет сейчас стаканчик рома, и мы посидим с тобой, когда твоя ласка, и поговорим искренне, как давние товарищи.

Когда я вернулся с ромом, они уже сели друг против друга за капітановим столом. Черный Пес сидел ближе к двери, немного боком, чтобы удобнее было следить за своим товарищем и, как мне показалось, чтобы быть наготове вовремя отступить. Он приказал мне выйти и оставить дверь распахнутой настежь.

Это чтобы ты, сынок, не подглядывал в замочную скважину, -пояснил он.

Я оставил их вдвоем и вернулся к буфетной.

Долгое время, как я ни прислушивался, нельзя было расслышать ничего, кроме невнятного бормотания. Но потом они стали говорить громче, и я мог уже различить отдельные слова, большей частью проклятия из уст капитана.

Нет, нет, нет, нет! И хватит об этом! - услышал я раз капитанов возглас. А потом еще такое:

Когда уже дойдет до виселицы, пусть на ней качаются все.

Тогда вдруг прозвучала ужасная брань и послышался грохот, стол и стулья полетели на пол, звякнула сталь клинков, кто-то вскрикнул от боли, а уже в следующую минуту я увидел Черного Пса, рванулся к двери, и капитана, который гнался за ним. У обоих В руках были обнаженные кортики, а в Черного Пса с левого плеча сочилась кровь. У самых дверей капитан замахнулся на беглеца кортиком и был бы рассек ему голову страшным ударом пополам, если бы не помешала большая вывеска нашего заезда. На вывеске внизу, на самой раме, и до сих пор видно эту немалую царапину.

Этот удар был последний в той схватке.

Выскочив на дорогу, Черный Пес, несмотря на свою рану, так прытко помчался, что уже через полминуты исчез за холмом. А капитан стоял и знетямлено смотрел на вывеску. Затем провел несколько раз рукой по глазам и вернулся к дому.

Джіме, - велел он, - рома!

Говоря это, он немного пошатнулся и оперся одной рукой на стену.

Вас ранили? - спросил я.

Рома! - повторил он. - Мне надо убираться отсюда. Рома! Рома!

Я побежал по ром, но от волнения разбил стакан и разлил спиртное, а пока я там неуклюже возился, в горнице что-то тяжело упало на пол. Я бросился туда и увидел капитана, который растянулся на полу во весь рост. В тот же миг сверху прибежала на подмогу мать, встревоженная шумом и дракой. Мы подвели капитану голову. Он дышал очень громко и тяжело. Глаза его были закрыты, а лицо налилось кровью.

Ой блин! - вскрикнула мать. - Что это за напасть такая на наш дом! А тут еще и твой бедный отец лежит больной!

Мы не знали, как помочь капитану, и были уверены, что незнакомец смертельно его ранил. Я, помню, принес рома и пытался влить ему в рот. Но зубы его были крепко стиснуты и челюсти сжаты, словно железные.

Вплоть это на снисхождение нам дверь распахнулась и вошел доктор Ливси, что приехал навестить моего отца.

О доктор! - воскликнули мы. - Что нам делать? Куда его ранило?

Ранило? Пхе! - сказал врач. - И его не более ранило, чем вас или меня. Его просто хрен избил, как я и увещевал. А теперь, миссис Гокінс, идите наверх к своему мужу и, когда сможете, ничего не говорите ему об этом. Что касается меня, то я должен сделать все, чтобы спасти этом ланцеві его трижды никчемную жизнь. Джіме, принеси мне миску.

Когда я вернулся с миской, врач закасав у капитана один рукав и обнажил его большую жилистую руку. Она в нескольких местах была покрыта татуировкой. Надписи "На счастье", "Погожий ветра", "удачи Билли Бонсові" и другие были очень старательно и выразительно изображены на верхней части руки. А у самого плеча мы увидели нарисованную виселицу, на которой колыхалось тело человека. Этот рисунок, как на меня, было выполнено весьма ловко.

Пророческая картинка, - заметил врач, касаясь изображения виселицы пальцем. - А теперь, мастере Билли Бонсе, если вас действительно так зовут, мы посмотрим, какого цвета у вас кровь. Джіме, - обратился он ко мне, - ты не боишься крови?

Нет, сэр, - ответил я.

Ладно, - сказал врач. - Тогда подержи миску. Он взял ланцет и рассек вену.

Много утекло с капитана крови, прежде чем он открыл глаза и мутным взглядом обвел комнату. Сначала он распознал врача и нахмурил брови. Потом увидел меня и как будто немного успокоился. Но вдруг он снова покраснел и, пытаясь подняться, закричал:

Где Черный Пес?

Нет здесь никакого черного пса, кроме того, что точит вас изнутри, - сказал врач. - Вы слишком много пили рома, и вас хватил удар, о чем я и предупреждал. И, хоть мне и не хотелось этого делать, пришлось вытаскивать вас из гроба. А теперь, мистер Бонсе...

Я никакой не Боне, - перебил капитан.

Мне это безразлично, - ответил врач. - У меня есть один знакомый пират, которого зовут Бонсом, и я обращаюсь к вам на это имя за то, что оно короткое. Поэтому слушайте, что я вам скажу: один стакан рома, конечно, не убьет вас, но когда вы выпьете одну, за ней пойдет вторая и третья и так далее. Поручусь своим париком, что если вы не перестанете пить, то умрете. Понимаете? Полинете на небо, как сказано в Библии... А теперь попробуйте-ка встать. Я помогу вам добраться до постели. С большим трудом мы вытащили капитана наверх и уложили в кровать. Голова его бессильно упала на подушку, так как он был чуть при памяти.

Итак, имейте в виду, - сказал врач, - я говорю вам по совести: слово "ром" означает для вас "смерть".

Сказав это, он взял меня под руку и пошел осмотреть моего отца.

‎ (СССР )

«О́стров сокро́вищ» - советский анимационно-игровой фильм, созданный на украинской студии «Киевнаучфильм », по одноимённому роману Роберта Льюиса Стивенсона. Состоит из двух частей: «Карта капитана Флинта» и «Сокровища капитана Флинта».

В 1992 году был выпущен в США под названием «The Return to Treasure Island» на видео. Американская версия на 34 минуты короче (без музыкальных номеров). В 2006 году объединение «Крупный план» выпустило отреставрированную версию мультфильма.

Комедийная экранизация знаменитого романа «Остров сокровищ » о поиске клада пирата Флинта. Мультипликационный сюжет прерывается музыкальными номерами, снятыми с участием актёров и иллюстрирующими события мультфильма или же касающимися определённых проблем, связанных с образом жизни пиратов (курение, алкоголизм). При этом манера съёмок различается в разных эпизодах: где-то изображение цветное, где-то чёрно-белое; одна сцена имитирует немой фильм, используя интертитры; в начальном эпизоде живые съёмки совмещены с мультипликацией.

Отличия от текста романа

Интересно, что реплики героев фильма практически полностью соответствуют репликам героев Стивенсона. Тем не менее, иногда для достижения комического эффекта или упрощения сюжета происходящее не полностью соответствует роману. Так, в книге Джим жил в трактире «Адмирал Бенбоу» вместе с родителями; его отец умирает, а мать отвозят в деревню перед разгромом трактира. Однако в мультфильме родители не появляются; Джиму помогает одноглазый кот, которого принёс с собой Билли Бонс, а мать Джима лишь упоминается вскользь ("Моя мама говорит..").

В мультфильме Слепой Пью погибает, скатившись с обрыва в бочке, тогда как в книге его затаптывают лошади солдат, прискакавших к «Адмиралу Бенбоу» на помощь.

В книге Джим опознаёт Чёрного Пса в «Подзорной трубе», поднимает крик, и тот сбегает, после чего Сильвер разыгрывает из себя славного малого, убеждая Джима, что они его поймают. В мультфильме Чёрный Пёс преспокойно распивает в таверне ром с другими забулдыгами, наблюдает бой Джима с толстым пиратом, а потом даже становится одним из матросов «Испаньолы», которых набрал Сильвер.

В «досье» Сильвера указано, что он не женат, как и все остальные герои мультфильма, а в книге (в письме сквайра Трелони), напротив, упомянут тот факт, что он женат на чернокожей женщине.

Джим обещает Бену Ганну «вот эдакую головку сыра», хотя тот о сыре не просит, в отличие от книги.

Иногда точное следование репликам персонажей романа приводит к противоречиям с происходящим на экране. Например, когда герои, будучи ещё на шхуне, узнают о заговоре, капитан Смоллетт, в ответ на вопрос Трелони «Сколько же на корабле верных нам людей?», произносит: «Нас семеро, вместе с Джимом», что соответствует сюжету книги, но не мультфильма. Тем не менее, после обороны форта он же говорит: «Нас было четверо против девятнадцати. Теперь нас четверо против девяти». В фильме количество пиратов учёту не поддаётся (в среднем их количество в кадре, кроме Сильвера, четверо, либо пятеро с маленьким пиратом в желтом балахоне, реже - шестеро; лишь один раз, когда Трелони по призыву капитана Смоллета браво идет "в рукопашную" в кадре одновременно появляется сразу одиннадцать пиратов; уже в следующей сцене, где они прислушиваются к цоканью пробки, их становится восемь; перед тем как броситься к макету, их можно насчитать шестнадцать - похоже, максимальное количество за весь мультфильм), тогда как положительных героев - всего четверо: пятый - Бен Ганн - присоединился к ним позже.

Кроме того, вернувшись в форт, который был сдан пиратам, Джим Хокинс говорит: «Это я убил Израэля Хэндса!..» (поскольку в книге Джим действительно убивает Израэля Хэндса). Между тем в сцене захвата шхуны Джимом Хэндс не погибает, а остаётся висеть между мачтами «Испаньолы», схватившись за концы каната, перерубленного его же кинжалом - более того, он остается там же когда пираты разбиты и герои отправляются в обратный путь.

Параллели с другими произведениями

• Некоторые моменты мультфильма - откровенная пародия на американские мультфильмы и вестерны (перемещающаяся дверь в драке Билли Бонса и Чёрного Пса, неразбиваемое окно сквайра Трелони, сходство таверны «Подзорная труба» с салунами Дикого Запада, отображёнными, например, в отдельных сериях «Тома и Джерри», когда сквайр Трелон, доктор Ливси и Капитан Смоллетт сбежали с корабля пиратов, пираты сначала стреляли одним ядром, потом кучей а потом достали пулемётную ленту и стали стрелять не из пушки, а из пулемёта и пират, который стрелял из пушки стал стрелять как Рембо).

• В сцене, в которой Джим встретился с Беном Ганном, показываются обезьяны, наблюдающие за происходящим с дерева. Эта сцена скопирована из диснеевского мультфильма «Книга Джунглей»

• Первая строчка песни «Песня о вреде курения» («Колумб Америку открыл, великий был моряк / Но заодно он научил весь мир курить табак») перекликается с началом дворового романса (студенческой песни) «Коперник целый век трудился» («Колумб Америку открыл / Страну для нас совсем чужую. / Дурак, он лучше бы открыл / На нашей улице пивную»), восходящей к XIX веку.

Особенности анимации

Многие рисованные последовательности в мультфильме использованы по нескольку раз. Например, ночной налёт пиратов на трактир «Адмирал Бенбоу» и дневная атака форта (с той разницей, что Слепого Пью теперь заменяет Сильвер).

Гибель второстепенных персонажей в мультфильме показана условно. За весь фильм погибают по-настоящему, помимо Билли Бонса и кота, лишь два рисованных персонажа: Слепой Пью и толстяк, побеждённый Джимом с помощью ракеты (после гибели обоих пять пиратов на берегу скорбно обнажают головы). Остальные имеют тенденцию появляться снова. Например, бородач, стрелявший из «бомбомёта» (пушки, «модифицированной» под пулемёт) во время побега главных героев с судна, нагрелся и развалился, когда его решили охладить. Но ближе к концу фильма он опять присутствует в толпе пиратов. В финальных сценах второй серии в толпе можно увидеть также черноусого пирата, от которого чуть раньше Израэль Хэндс в качестве гэга оставил одни башмаки.

Над мультфильмом работали две команды мультипликаторов. Одна использовала метод классической рисованной анимации, а вторая - «плоской марионетки». Различие методов в том, что при классической отрисовке художник рисует зеркальный образ персонажа. В результате у Сильвера поочередно отсутствует то левая, то правая нога. Эта же ошибка встречается и в других фильмах Д. Черкасского, где у героев (моряков и пиратов) отсутствуют то разные ноги («Доктор Айболит»), то разные глаза («Приключения капитана Врунгеля»).

Досье на героев

В мультфильме при представлении зрителям пиратов и других персонажей используется манера «досье» телефильма «Семнадцать мгновений весны»:

• Джим Хокинс - Очень, очень хороший мальчик. Вежлив, правдив, скромен, добр. Слушает маму. Каждое утро делает зарядку . Характер очень мягкий.
• Доктор Ливси - Очень хороший и веселый человек. Характер общительный. Не женат.
• Сэр Трелони - Туп, жаден, прожорлив, ленив, трусоват, надменен. Характер отсутствует. Не женат.
• Капитан Смоллетт - Старый моряк и солдат. Говорит правду в глаза, отчего и страдает. Характер прескверный. Не женат.
• Билли Бонс - Он же «Капитан». Обладатель карты Острова Сокровищ. Много пьет и всегда простужен. Характер скверный. Не женат.
• Джон Сильвер - Он же «Окорок». Он же «Одноногий». Самый страшный пират, но удачно притворяется добрым. Характер скрытный. Не женат.
• Чёрный Пёс - Друг Флинта . Охотится за картой Острова Сокровищ. Характер скрытный. Не женат.
• Слепой Пью - Тоже старый пират. Друг Флинта. Хитёр. Жаден. Ради денег готов на все. Характер мерзкий. Не женат.
• Бен Ганн - В детстве был благовоспитанным мальчиком, но начал играть в орлянку, связался с пиратами и покатился… Характер мягкий. Не женат.

Все герои мультфильма не женаты. Примечательно также то, что часто текст не совпадает с озвучиваемой версией. Так, в озвучании досье Трелони, вместо "трус" сказано, что он трусоват, а в интертитре Музыкальной Паузы пропущено имя Джима, которое диктор однако называет.

Исполнители и съёмочная группа

Роли озвучивали

В фильме снимались

• Ансамбль «Гротеск» (Одесский Театр «Гротеск»):

• На смерть Билли Бонса («Пятнадцать человек на сундук мертвеца…», Песня о пьянстве) - 02:35
• Песня о пользе спорта («Соблюдает дня режим Джим…») -- 02:33
• На борту «Испаньолы» (инструментальный номер)
• Шанс - 02:49
• Вступление № 2 («Сейчас пробьют полночь склянки…»)
• Рассказ Бена Ганна (инструментальный номер)
• Песня о жадности («Был пиратом жадный Билли… Раз, два, три, четыре, пять, знаете, наверно») - 02:19
• Мы все - участники регаты
• Песня о вреде курения («Минздрав предупреждает: курение - это яд…») - 01:56
• Фортуна-лотерея («В жизни как в кино») - 01:11
• Про одиночество (Финальная песня, «Лучше быть одноногим…») - 01:23

Музыка и песни в исполнении ВИА «Фестиваль». За исключением финальной песни (поёт Армен Джигарханян)

Награды

• ВФ телевизионных фильмов, Минск 1989 - Большой приз.
• 1-й Приз МКФ ТВ фильмов в Чехословакии
• 1-й ВКФ анимационного кино, Киев, 1989, приз «За лучший полнометражный фильм»

• Несмотря на то, что действие книги происходит в XVIII веке, герои поднимают над фортом «Юнион Джек » с ирландским косым крестом (крестом Св. Патрика). Известно, что он стал элементом британского флага только в 1801 году .
• Есть ряд неточностей и с одеждой. Когда Сильвер в трактире "Подзорная Труба" идёт на костыле, когда он сворачивает костыль и открывает им замок чтобы пройти в ту комнату, где Джим подслушал заговор, шляпа у него не синяя, а красная. Во время разговора Смолетта с Сильвером перед атакой у Александра Смолетта несколько раз меняют цвет ботинки.
• У некоторых пиратов постоянно, от кадра к кадру, меняется вид. Во время заговора Хендс предстаёт бородатым моряком, но после этого он предстаёт уже без бороды и во всём красном.
• В сцене остановки конного экипажа у "Подзорной трубы", присутствует эффектный трюк - лошади не замедляют бег, а тормозят по инерции, причём одновременно слышен скрип тормозов.
• Также единственными персонажами, названными в досье по имени и фамилии, были Сильвер, Хокинс и Бен (Бенджамин) Ганн. Александр Смолетт, Джон Трелони и Дэвид Ливси названы же вместо имени по званию или профессии.

Эти цифры куда более правдоподобны. Ингленд начал пиратствовать в 1717 году, Сильверу двадцать один год, он взрослый мужчина, вполне способный отличиться при абордажах и заработать за два года немалый авторитет.

Рис. 2. Единственный прижизненный портрет Джона Сильвера, да и то сделанный не с натуры, а по описанию капитана Макрэ.

Надо еще учесть, что Сильвер мог слегка округлить свой возраст. Если ему чуть больше заявленного полтинника, пятьдесят два, например, – то ногу он потерял в двадцать пять. Более чем зрелый возраст для восемнадцатого века. Герцог Кумберлендский, например, о котором поминает доктор Ливси, командовал войсками под Фонтенуа в двадцать четыре и никто его юнцом не считал.

Итак, потратив много времени и сил, мы установили: Черный Пес и Пью приходили за картой в «Адмирал Бенбоу» в январе 1746 года. «Испаньола», соответственно, отплыла из Бристоля не позже марта того же года.

А единственная полная дата в мемуаре Хокинса ничего общего с действительностью не имеет.

Глава пятая. Как фехтуют на кортиках, или Где алмазы Черного Пса?

Почти все, кто читал «Остров Сокровищ» и хоть немного задумывался над прочитанным, недоумевали: а почему в качестве главного холодного оружия описаны кортики?

Кортиками персонажи лихо фехтуют, причем постоянно наносят размашистые рубящие удары, кортиками пользуются и пираты, и сухопутные джентльмены вроде доктора Ливси, лишние кортики раскладывают на поленницах защитники блокгауза на случай рукопашной схватки…

Ну ладно, в фехтование с рубящими ударами с трудом, но поверить можно. Кортик ведь кортику рознь. Охотничьим кортиком, так называемым хиршфангером (от нем. hirschfanger – «олений нож») при нужде и голову с плеч снести можно, по своим размерам и ТТХ некоторые экземпляры этого оружия ничем не уступали мечам.

Флотские кортики размером скромнее, но и среди них встречались модели, приспособленные для рубящих ударов. Как раз такие кортики – с изогнутым широким клинком, ведущие происхождение не от шпаги, а явно от сабли, – были распространены в британском флоте в восемнадцатом и в начале девятнадцатого века.

Пару таких кортиков сабельного типа, причем именно британских, можно увидеть в Центральном военно-морском музее Санкт-Петербурга. И историю о том, как один из этих кортиков попал в музей, мы вспомним позже – благо весьма занимательна и имеет непосредственное отношение к теме нашего исследования.

Рис. 3. Английские флотские кортики конца XVIII века. Происхождение от сабли, а не от шпаги очевидно, но рубиться таким оружием все-таки затруднительно, длина клинка без рукояти около 30 см.

Однако флотский кортик – неважно, пригоден он для рубящих ударов или нет, – оружие офицеров и мичманов. Личное оружие. Личное в самом прямом смысле слова: изготавливались кортики в мастерских только под заказ, никакого массового производства, никакой анонимной продажи. Кортики в тех семействах, где морская служба была фамильной традицией, передавались от дедов внукам, и зачастую в музеях встречаются кортики сборные, составные – клинок начала восемнадцатого века, а ножны и рукоять сделаны веком позже, взамен изношенных, пришедших в негодность…

Утратить кортик для офицера – всё равно что полку утратить боевое знамя – позорно и постыдно. Тем более постыдно отдать кортик в руки врага. За борт швыряли, но не отдавали. Откуда такое изобилие «лишних» кортиков на страницах мемуара Хокинса?

Ладно пираты, у них, допустим, трофейные с давних времен… Но откуда столько кортиков среди оружия, закупленного сквайром Трелони для «Испаньолы»? Ни одного кортика штатскому и сухопутному сквайру не продали бы без предъявления патента морского офицера.

А ему их и не продали. Потому что сквайр кортики и не закупал. Сверхизобилие кортиков появилось исключительно стараниями переводчика.

Вот как в оригинале первый раз упомянут «кортик» (Билли Бонс отправляется с ним на прогулку по морскому берегу): his cutlass swinging under the broad skirts of the old blue coat.

В русском языке термин cutlass широкого распространения не получил, в отличие от английского. Переводят его как абордажная сабля, и как абордажная полусабля, и даже как абордажный меч. Но наиболее точно отражает суть дела другой термин – абордажный тесак.

По форме катлассы напоминали саблю, но были короче (клинок без рукояти обычно не менее 50 см) и в то же время гораздо массивнее, что позволяло и рубиться в тесных корабельных помещениях, и с успехом применять оружие на манер топора – против абордажных крючьев или против оснастки вражеского корабля.

Рис. 4. Абордажные тесаки, они же катлассы.

* * *

Первая схватка с применением холодного оружия произошла в «Адмирале Бенбоу» между Билли Бонсом и Черным Псом. А схватке предшествовал разговор, настолько любопытный, что заслуживает отдельного и очень внимательного разбора.

Юный Джим Хокинс излагает дело следующим образом: Черный Пес неожиданно заявился в трактир, дождался Билли Бонса, начал с ним разговор за стаканчиком рома. О чем конкретно шла речь, Хокинс не слышал, до него доносились лишь отдельные громко произнесенные слова и фразы: ругательства, угроза Билли Бонса: «Если дело дойдет до виселицы, пусть на ней болтаются все!»

Завершилась беседа дракой, вернее, схваткой на тесаках, в которой Черный Пес получил рану и бежал с поля боя. Бонс преследовал его и мог бы прикончить в дверях последним ударом, но… «…Кортик зацепился за большую вывеску нашего «Адмирала Бенбоу». На вывеске снизу, на самой раме, до сих пор можно видеть след от него».

В этом столкновении много странного… Но чтобы лучше понять странности, надо разобраться с личностью Черного Пса.

* * *

Считается, что Черный Пес – пират из экипажа капитана Флинта, не попавший (к счастью для себя) на борт «Испаньолы» только потому, что Джим Хокинс хорошо знал его в лицо.

И в самом деле, Пес называет себя старым корабельным товарищем Билли Бонса, а последний никак это не оспаривает. Но вот вопрос: а в самом ли деле Черный Пес плавал на корабле Флинта до самого конца, до смерти пиратского капитана в Саванне?

Есть очень много оснований утверждать, что всё происходило с точностью до наоборот – Черный Пес покинул экипаж Флинта задолго до того. Есть вероятность, что он даже вообще не плавал с Флинтом, что его знакомство с Бонсом произошло на корабле другого пиратского капитана, Ингленда.

Дело в том, что на пиратских кораблях происходила постоянная «ротация кадров». Потери при морских артдуэлях и абордажах были велики – если противники, конечно, не трепетали при виде черного флага, а решали всерьез драться.

Например, схватка с кораблем Ост-Индской компании под командованием упоминавшегося выше капитана Макрэ уменьшила экипаж Ингленда почти на сто человек: после яростного боя насчитали девяносто девять убитых и тяжело раненных!

Их выжившие коллеги не сильно печалились по павшим – согласно пиратским кодексам доля погибших делилась между уцелевшими. Но для успешных действий при абордажах требовалось численное преимущество над командами купеческих судов и пиратские экипажи нуждались в постоянном пополнении. Новобранцев частично вербовали из побежденных, на добровольно-принудительной основе. Частично набирали в разных местах, пользующихся дурной славой, куда стекались авантюристы, изгои, беглые преступники (например, Черепаховый берег в Вест-Индии, «пиратская республика» на Мадагаскаре, некоторые голландские колонии, охотно привечавшие пиратов).

В результате такой практики в каждом пиратском экипаже личный состав неизбежно расслаивался. Если воспользоваться терминологией, изобретенной столетия спустя в советской армии, были там «салаги» – необстрелянные пираты, ничего не успевшие заработать; были «духи» – уже с кое-каким боевым опытом и кое-какой долей в общей добыче, но не особо большой; были «дедушки» – весьма авторитетные и опытные пираты, с солидными паями в «общаке», но пока что не считающие, что пора подводить итог и делить заработанное.

Наконец, были «дембеля» – наплававшиеся, разбогатевшие и не видящие стимулов для нового риска.

Джон Сильвер в своем рассказе упоминает индийского вице-короля, захваченного пиратами Ингленда. Случай вполне реальный, описанный в исследовании Дефо. Вместе с вице-королем джентльменам удачи досталась и неплохая добыча – только лишь драгоценных камней, в основном алмазов, почти на четыре миллиона пиастров.

И вот тут пиратские «дембеля» (да и «дедушки», наверное) собрали сходку и провели решение: хватит, пора подбивать итоги.

Алмазы поделили. На одну долю пришлось по сорок два некрупных камня. Более крупные камни при дележе засчитывали за несколько мелких. Как анекдот Дефо приводит историю о пирате, получившем один, зато самый большой алмаз. Посчитав себя обделенным и мало разбираясь в конъюнктуре рынка, пират немедленно раздробил свой камешек (алмазы очень тверды, но ударные нагрузки держат плохо). Получилось 43 осколка – больше чем у других, однако!

После той исторической дележки часть команды Ингленда покончила с пиратством, остальные решили еще немного пособирать в житницы…

Так вот, скорее всего среди «завязавших» были и Пью, и Черный Пес (Пью даже наверняка).

Доказательства?

Сейчас изложим.

* * *

Первое, о чем упоминает Джим Хокинс, описывая Черного Пса, – цвет лица. Лицо у Пса бледное и землистое.

Но ведь отличительная черта моряков, долго плававших в тропических и экваториальных широтах, – въевшийся загар, по нескольку лет не сходящий! Билли Бонс уже давненько не у дел, а лицо у него до сих пор коричневое! И другие старые пираты отличаются тем же: штурман Эрроу, Том Морган, Израэль Хендс (последнего доктор Ливси называет «краснорожим негодяем» – возможно, дело в особенностях реакции кожи на ультрафиолет; в любом случае ничего общего с «бледностью» и «землистостью»).

Из пиратских «авторитетов» лишь у Джона Сильвера лицо бледное. Хокинс это подчеркивает, обращает на это внимание, – надо полагать, по контрасту с лицами других моряков. Однако с Сильвером всё понятно – он с парусами не работал под тропическим солнышком, да и вообще по причине своей одноногости проводил на палубе гораздо меньше времени, чем остальные.

Почему же Черный Пес столь разительно отличается от Билли Бонса цветом лица? Потому что он значительно раньше вернулся из тропических широт и много лет живет на туманном Альбионе.

И вот еще что: Черный Пес в разговоре с Хокинсом упоминает о том, что у него есть сын примерно одного возраста с Джимом. Если это правда, а не выдумка с целью вызвать доверие и расположение Джима, то Пес вернулся на Британские острова не менее полутора десятков лет назад. Иначе возникает образ семейного пирата, приезжающего в отпуск, дабы зачать сына, затем возвращающегося пиратствовать в южные моря, а потом снова воссоединяющийся с давно покинутым семейством… – как-то не вызывает доверия такой пират-семьянин.

Представляется, нет нужды доказывать, что слепой Пью тоже долго жил в Англии к тому времени, когда появился на дороге возле трактира «Адмирал Бенбоу». Слепой – не однорукий, не одноногий, и не трехпалый; на пиратском корабле для слепца нет посильного занятия. Значит, нет и доли в общей добыче. Пью не мог плавать по морям просто так, рискуя жизнью забесплатно. А его коллеги не могли впустую расходовать на слепца провиант, пресную воду и койко-место. В 1719 году или чуть позже Пью (потерявший «иллюминаторы» в том же бою, что и Сильвер ногу) отправился на берег, получив свою долю, заработанную к тому времени, плюс весьма солидную компенсацию за утраченное зрение.

Но вернемся к Черному Псу. Из рассказа Хокинса создается впечатление, что трехпалый пират далеко не богат. Куда же подевались сорок два небольших алмаза или меньшее число крупных камней? Да и за предыдущие дела какая-то добыча Черному Псу причиталась, едва ли нападение на вице-короля Индии стало его первым и последним боем…

Неужели всё растранжирил?

И Билли Бонс, и Сильвер прямым текстом утверждают именно это. Но Сильвер-то, например, не транжира! Где его алмазы? Они явно никак не учитываются при перечислении Джоном Сильвером его пиратских заработков: «девятьсот фунтов стерлингов у Ингленда да тысячи две у Флинта».

Почему же бережливый Сильвер не вспоминает про свои алмазы? Почему владеет дешевой распивочной для моряков «Подзорная Труба», а не более солидным и доходным заведением?

В поисках ответа надо принять во внимание вот что: моряк с тропическим загаром и серьгой в ухе едва ли мог запросто ввалиться к первому попавшемуся ювелиру и выложить на прилавок даже самый маленький алмаз, стоимостью равный его, моряка, жалованью за несколько лет службы. Потому что в торговом флоте жалованье морякам алмазами не выплачивают. В военном тоже. Неизбежно последовал бы вопрос: откуда дровишки? Причем спрашивающей стороной могли бы оказаться королевские судебные чиновники, а на другом конце цепочки вопросов и ответов высилась бы виселица.

Обращаться пришлось бы к торговцам не самым честным… К барыгам, выражаясь сегодняшним языком.

Дефо в «Истории пиратов» упоминает, что после знаменитой дележки алмазов вице-короля многие пираты из экипажа Ингленда пытались реализовать свою долю в Кочине, голландской колонии на Малабарском побережье Ост-Индии. Кочинские голландцы весьма лояльно относились к пиратам: снабжали припасами, скупали добычу, даже продавали за бесценок каперские лицензии (правда, не признаваемые другими странами). «История пиратов» опубликована в 1724 году, по горячим следам событий, – чем завершилась эпопея с алмазами вице-короля, Дефо не знал и своим читателям не сообщил…

Но один крайне любопытный оборот в речах Джона Сильвера дает нам понять, как обернулось дело.

В оригинале Сильвер (только он) ругается словами «голландец» и «голландские отродья» – в значении мошенники, негодяи, нехорошие люди… Редиски, в общем. В изначальном переводе Н. Чуковского эта речевая особенность начисто утеряна, в некоторых других присутствует.

С чего бы такое отношение к родственной нации? К единоверцам, можно сказать? В семнадцатом веке, во время ожесточенных англо-голландских войн, в Англии и в самом деле появились жаргонизмы, связанные с голландцами. Но те войны давно отгремели, а в конце семнадцатого столетия на британском престоле так и вовсе оказался голландец – Вильгельм Оранский, и использовать «голландское отродье» в качестве синонима «подонка» стало, как ныне принято говорить, неполиткорректно. А то и небезопасно.

Во времена Сильвера, в войнах восемнадцатого века голландцы чаще выступали союзниками Британии. С чего бы Долговязый Джон вспомнил старомодные, давно вышедшие из употребления идиомы? Почему для Сильвера слово «голландец» – грязное ругательство?

Всё очень просто: хитрые кочинские голландцы безбожно обманули при покупке алмазов и транжиру-Пса, и бережливого Сильвера, и остальных пиратов… Либо не заплатили, либо заплатили сущие гроши. И на много-много лет стали для злопамятного Долговязого Джона синонимом воров и прохиндеев.

А Черный Пес вернулся на родину вовсе не таким богатым человеком, как надеялся.

Зато в другом ему повезло. Десятилетие, последовавшее после окончания Войны за испанское наследство (завершившейся Утрехтским миром в 1714 году), – на редкость удачное время для завершения пиратской карьеры и легализации.

Дело в том, что долгие десятилетия, даже века британцы всячески потакали пиратам как орудию борьбы с военно-морским могуществом Испании. В 1714 году положение изменилось, Испания была вынуждена открыть свои порты для английских торговцев, контроль за морскими путями между Новым и Старым Светом перешел к Англии. Приоритеты сменились: надо было охранять свою морскую торговлю, а не разрушать чужую. Пираты из невольных союзников превратились во врагов, и борьба с ними активизировалась необычайно. Боролись методом кнута и пряника: объявляли широчайшие амнистии и параллельно организовывали военные экспедиции против тех, кто не желал амнистией воспользоваться.

В 1720 году практически любой пират мог явиться к ближайшему губернатору и заявить, что сдается на милость короля согласно акту амнистии… Джентльменам удачи выписывалось «свидетельство» – индульгенция за прошлые грехи, и даже главные орудия производства, то есть пиратские корабли, у них не изымались: плавайте, торгуйте, доставляйте негров из Африки… Короче, занимайтесь чем-то полезным.

Но к рецидивистам, повторно поднявшим черный флаг, закон был безжалостен. Никаких вторичных амнистий: попался – на виселицу.

Черный Пес рецидивистом не стал. Иначе с чего бы ему грозить Билли Бонсу виселицей? Оба повисли бы на ней… Но правовой статус у двух бывших пиратов разный: Пес «завязал» очень вовремя и наверняка имеет бумагу, отпускающую ему прежние грехи. Билли Бонс завершил карьеру гораздо позже, когда получить прощение от властей стало значительно сложнее.

Сложно – не значит нельзя. За хорошую мзду колониальные чиновники были готовы добела отмывать самых черных кобелей. Выписывая, например, задним числом каперские свидетельства… Но так легко (и бесплатно), как в конце 10-х – начале 20-х годов, амнистию получить было уже невозможно.

* * *

А чем занимался Черный Пес последние двадцать лет своей жизни в Англии?

Работа его была связана с морем, Хокинс свидетельствует: «На моряка он был мало похож, но я всё же почувствовал, что он моряк».

Как же он это почувствовал? Экстрасенсорно? В переводе ответа нет, а в оригинале он появляется: smack of the sea – вот что, оказывается, почувствовал юный Хокинс. Запах моря. Никакой экстрасенсорики, банальное обоняние.

Скорее, с морем – с моряками, с кораблями – у Хокинса ассоциировался запах смолы. Других антисептиков для дерева в те времена практически не существовало, и просмаливали на кораблях всё, что можно, вплоть до матросских косичек.

Однако все последовавшие события приводят нас к другому выводу: Черный Пес трудился, и на судне, но не совсем мирно… Занимался контрабандой. Не в одиночестве, а в составе небольшой шайки, возглавляемой слепым Пью. Нет сомнений, что люггер, куда отступила часть шайки после налета на «Адмирал Бенбоу», принадлежал ей (возможно, принадлежал единолично Пью, что объясняет авторитет беспомощного слепца у подчиненных – старые, времен пиратства, заслуги давно уже потускнели).

Конечно, люггер шайка Пью могла нанять, но зачем? К чему бессмысленные расходы, если до «Адмирала Бенбоу» можно прекрасно добраться по суше? Использовать этот вид транспорта имелся резон только в одном случае – если суденышко принадлежало Пью и его присным.

Билли Бонс спасается и прячется именно от первой шайки, от людей Сильвера. О существовании второй он знать не знал до самого появления в «Бенбоу» Черного Пса. Вспомним, как экс-штурман подряжает Джима нести для него караульную службу. Кого должен был высматривать юный Хокинс? Одноногого. О слепце или о трехпалом ни слова не сказано, хотя увечья у обоих тоже достаточно приметные… Но Бонс ничуть не опасается ни Пью, ни Пса. Он уже почти забыл об их существовании.

Отношения между двумя шайками не самые дружеские, скорее напоминающие вооруженный нейтралитет. Не случайно Долговязый Джон не взял никого из людей Пью на борт «Испаньолы». Почему туда не попал Черный Пес, понятно, – был бы немедленно опознан и разоблачен Хокинсом. Но остальные? Хокинс знал имена по меньшей мере двоих из них (Дэрк и Джонни), хорошо слышал разговоры и, возможно, мог опознать голоса… Но откуда про это знают экс-пираты? И откуда они могут знать, что Хокинс отплывет вместе с ними в качестве юнги? Ведь Джим объявился в Бристоле лишь накануне отплытия…

Знать они не могли. Но на борт «Испаньолы» не попали. Сильвер не взял. Почему? Ведь людей ему не хватало, пришлось даже пригласить нескольких матросов, никогда прежде пиратством не промышлявших, и вербовать их уже в ходе плавания… Отчего же эти вакансии не были заполнены людьми Пью?

Очевидно, потому, что на золото Флинта они никаких прав не имели. Они плавали с Инглендом, долю свою получили полностью, – и нечего примазываться к чужой добыче.

Но завербованные неофиты? Они ведь тоже не добывали в жестоких абордажных схватках зарытые на острове сокровища?

Не добывали. Но кто сказал, что они бы их получили? Подробно описан лишь один из обращенных в пиратскую веру – некий Дик Джонсон. Пират из него, как молоток из бутылки, – при опасности хватается не за мушкет, а за Библию, которую постоянно носит с собой… Неужели он получил бы ту же долю сокровищ, что и остальные? Нож под ребро он бы получил от матерых головорезов Флинта, когда дело дошло бы до дележки. Два других «честных» матроса – Том и Алан – тоже не бойцы и позволяют себя зарезать без сопротивления.

Черный Пес и его коллеги по шайке Пью люди другого замеса. Они в королевских таможенников стреляют, не задумываясь. Они спиной к Сильверу, как Том, поворачиваться не стали бы. Они при благоприятной оказии (например, если бы составили большинство среди уцелевших) сами бы переделили добычу в свою пользу, пистолетами и тесаками.

Так что «теневой» капитан Сильвер действовал вполне логично, формируя экипаж «Испаньолы»: лучше взять нейтральных людей, чем бандитов покойного Пью.

* * *

Но позвольте, может спросить внимательный читатель, а как тогда получилось, что Черный Пес явился к Билли Бонсу за картой? Откуда он вообще знал об этой карте, если «завязал» как минимум за полтора десятка лет до того, как были зарыты сокровища?

Здесь можно задать встречный вопрос: а где и когда сказано, что он приходил за картой? Разговор Хокинс не слышит, лишь отдельные громко произнесенные слова и фразы, но о карте ничего не прозвучало… Потом, уже после знакомства с ланцетом доктора Ливси, обескровленный Бонс говорит в полубреду: бандиты, дескать, охотятся за сундуком и картой… Но он в ту минуту много чего говорит. Например, что поделится с Хокинсом, отдаст ему половину сокровищ. Сберечь карту, не отдать ее, – идея-фикс у Билли Бонса, и неудивительно, что в болезненном бреду эта тема всплывает. Но отсюда никак не следует, что именно карта стала темой разговора экс-штурмана и Черного Пса.

Наш тезис о том, что карта Черного Пса никак не интересовала, попробуем доказать от противного. Итак, допустим, что все наши построения в корне не верны. Допустим, никакого разделения бандитов на две шайки нет, все они – и Пью, и Сильвер, и Билли Бонс, и Черный Пес – плавали с Флинтом до самого конца, до его смерти в Саванне. Затем Бонс умыкнул карту и сбежал с ней в Старый Свет, в Англию. Шайка устремилась за ним в погоню, причем в полном составе (это логичнее, чем посылать в Англию часть пиратов, – захватившие карту могли бы в свою очередь не пожелать делиться).

Итак, пираты Сильвера – Пью ищут Билли Бонса по всем Британским островам. Возможно, один раз находят, но Билли успевает скрыться.

И вот напасть на след вторично посчастливилось именно Черному Псу. Он появляется в деревушке, начинает расспросы и выясняет, что неподалеку, в стоящем на отшибе трактире, не так давно поселился отставной моряк, по всем приметам – вылитый Билли Бонс.

Именно так всё происходило, в «Бенбоу» Пес заявился, где-то разжившись предварительной информацией. А где, кроме деревушки, он ее мог получить?

Что должен был сделать Черный Пес, получив информацию о скрывающемся Билли Бонсе?

Вариантов несколько. Если после рассказов селян оставались какие-то сомнения, надо было проверить – точно ли старый кореш Билли поселился в «Адмирале»? Привычки бывшего штурмана хорошо известны жителям деревни, в частности, привычка подолгу гулять на морском берегу. Можно понаблюдать за ним издалека, из укрытия, не приближаясь. Убедиться своими глазами.

Затем надо отправиться с докладом к начальству, к Пью и Сильверу. Либо, если есть опасение, что Билли Бонс может проведать о расспросах в деревушке и дать дёру, – остаться наблюдать за «Бенбоу» и послать кого-то из местных с весточкой к Сильверу, благо Бристоль не дальний свет. И спокойно дожидаться подкрепления.

А что же делает вместо этого Черный Пес?

Нечто очень странное, совершенно неуместное для человека, и в самом деле охотящегося за картой.

Он идет в «Адмирал Бенбоу» и действительно убеждается, что ошибки нет, – но тут же вступает в разговор с бывшим штурманом. Никакой попытки, убедившись, известить Сильвера или Пью, не предпринимает, – увидел, подошел, заговорил.

Ясно, что карту Бонс не отдаст. Не для того он бегал и прятался, чтобы вот так взять и отдать Черному Псу. Более того, Пес опасается, что дело может завершиться поножовщиной (и правильно опасается). И как это понимать? Зарежет Бонс Пса и снова смоется. Зарежет Пес Бонса – а где гарантия, что карту Билли держал при себе, а не припрятал где-нибудь?

Между тем схватки с применением холодного оружия избежать очень легко – достаточно явиться к Бонсу не в одиночку, а впятером или вшестером. Старый штурман отморозок, но всё же не самоубийца, затевать драку при таком соотношении сил не станет…

Но допустим даже, до тесаков дело бы не дошло. Допустим, Бонс попросту послал бы Черного Пса в пешее эротическое путешествие, или куда там еще было принято посылать в Англии восемнадцатого века… И что? Возвращаемся к исходной ситуации: надо лично или с гонцом известить Сильвера и Пью. Лишь одна вводная меняется: Бонс теперь в курсе, что вычислен, и в бега ударится без всяких сомнений.

Вывод: если бы Пес действительно стремился добыть карту, он никогда не стал бы делать это так глупо, как описывает Хокинс…

Но если Пес приходил не за картой, то эпизод вообще лишается смысла. Зачем он заявился? Выпить стаканчик рома, пригрозить Билли Бонсу виселицей, получить рану в плечо и довести противника до сердечного приступа?

Чтобы вернуть смысл и логику в визит Черного Пса, надо еще раз вернуться к тому, чем разговор завершился. Итак:

«Потом внезапно раздался страшный взрыв ругательств, стол и скамьи с грохотом опрокинулись на пол, звякнула сталь клинков, кто-то вскрикнул от боли, и через минуту я увидел Черного Пса, со всех ног бегущего к двери. Капитан гнался за ним. Их кортики были обнажены. У Черного Пса из левого плеча текла кровь. Возле самой двери капитан замахнулся кортиком и хотел нанести убегающему еще один, самый страшный, удар и несомненно разрубил бы ему голову пополам, но кортик зацепился за большую вывеску нашего «Адмирала Бенбоу». На вывеске, внизу, на самой раме, до сих пор можно видеть след от него».

Кортики, как мы помним, на самом деле зовутся катлассами, но даже если заменить коротенькие кортики в руках пиратов на длинные тесаки, представить эту сцену зримо не получается… Вывеска мешает.

Боринских Л. И. Философские и исторические аспекты развития сюжета в «Острове сокровищ» Р. Л. Стивенсона // Традиции и взаимосвязи в зарубежной литературе XIX-XX веков. Пермь: Пермский государственный университет. 1997.

Примечания

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Остров Сокровищ" в других словарях:

У этого термина существуют и другие значения, см. Остров сокровищ (значения). Остров Сокровищ … Википедия

ОСТРОВ СОКРОВИЩ - 1982, 3 серии, 205 мин., цв., тво. жанр: приключенческий. реж. Владимир Воробьев, сц. Николай Семенов (по одноименному роману Роберта Льюиса Стивенсона), опер. Александр Чечулин, худ. Елена Фомина, комп. Евгений Птичкин, зв. Галина… … Ленфильм. Аннотированный каталог фильмов (1918-2003)

1. Жарг. арм. Шутл. Каптёрка, армейский склад. БСРЖ, 401. 2. Жарг. арм. Медицинский склад. Максимов, 290. 3. Жарг. шк. Шутл. Дневник. Bytic, 1999 2000. 4. Жарг. шк. Шутл. Последняя парта. Максимов, 290. 5. Жарг. шк. Шутл. Парта у окна. Максимов,… … Большой словарь русских поговорок

Остров сокровищ (фильм): Остров сокровищ (фильм, 1912) Остров сокровищ (фильм, 1918) Остров сокровищ (фильм, 1920) Остров сокровищ (фильм, 1934) худ. фильм (США) Остров сокровищ (фильм, 1937) худ. фильм (СССР) Остров приключений… … Википедия